выдуманной или синтетической. Обычно в политике не так уж важно, есть ли у конкретного кандидата какая-либо примечательная внутренняя ценность или подлинное обещание. Что действительно имеет значение, со временем, так это то, что общественность будет впечатлена этим претендентом, потому что он или она достаточно узнаваемы. Снова и снова, в явно извращенной дани сопутствующей власти создателей имиджа, даже самый вопиющий простак превращался в жизнеспособного кандидата.
В американской политике никто больше не ожидает того, что Ральф Уолдо Эмерсон когда-то назвал «высоким мышлением». Вместо этого знаменитый политик привлекает огромную аудиторию (и спонсоров), хотя очень немногие когда-либо ожидали услышать что-то существенное. В нашей национальной политике приукрашенных истин, когда произнесенные кандидатом слова бурлят пустыми намеками и откровенными двусмысленностями, толпа одобрительно кивает и подпрыгивает от удовлетворения.
Для этой аудитории достаточно утешительно греться в тепле кого-то «знаменитого». Данные телемаркетинга В абсурдном театре американской политики главные герои продолжают играть свои стандартные роли с напускным рвением и амбициями, но также без каких-либо настоящих способностей. Что касается припева, мы репетировали наши реплики так же хорошо, но теперь мы произносим их инстинктивно, как будто наизусть. Понятно, что наши восторженные крики одобрения не вызывают доверия. В конце концов, они были сведены к ритуальным заклинаниям.
Историк Дэниел Дж. Бурстин однажды сознательно написал о «знаменитости», о человеке или продукте, которые известны своей известностью. Предлагаемый как товар, объект знаменитости торжествует только благодаря всепроникающей алхимии «пиара». Не имеет никакого значения, что публичная фигура может быть явно лишена интеллекта, мужества или честности. Этот недостаток буквально не имеет значения.